В одной из служебных командировок в Большое Маресьево я услышала, что раньше в селе были чайные. Местные пускали на постой приезжих, поили их чаем и брали небольшую плату за ночлег. Тем и жили.
В поисках сведений о сельских чайных я обратилась к Вере Александровне Полеткиной. Родом она из Большого Маресьева и всегда живо интересовалась его историей. Несколько лет назад, ухаживая за больной мамой, длинными зимними вечерами она слушала ее рассказы о Маресьеве, земляках, старинных традициях и обычаях. И у Веры Александровны родилась идея все это записать.
Работа увлекла, нашлись и единомышленники. Односельчане присылают в группу в социальной сети фотографии своих родственников, друзей, одноклассников, виды села в разные годы. Снимки значительно дополняют и украшают собранные материалы. Так, Людмила Ганжа передала фото, где ее родственники торгуют мясом и видно, насколько широким был маресьевский базар в 20-е годы прошлого века. Именно благодаря этому базару и получили свое развитие чайные.
На маресьевском базаре
«Базар был важной достопримечательностью Большого Маресьева в начале 19 века, хотя, возможно, место торговли было и раньше, — пишет Вера Александровна. — Наибольшего расцвета село достигло после отмены крепостного права. В 1886 году в нем работали четыре лавки, три трактира, шесть кузниц, почтовая станция, две школы, больница, одиннадцать постоялых дворов и три кирпичных завода. Все эти учреждения обслуживали в основном приезжающих на базар и, конечно, местных жителей, которых было 2 130 человек. Село в те годы среди важнейших селений европейской России значилось как Большое, Базарное, Торговое.
Базар располагался в центре, а базарным днем до революции была суббота, и только с начала 30-х годов прошлого столетия — воскресенье. Самым большим являлся мясной ряд — крытый, с широким прилавком. В молочном ряду торговали молоком, сметаной, творогом, маслом. Масло формовали в небольшие шарики или лепешки и продавали фунтами, по 400 граммов. Летом в овощном и фруктовом ряду красовались ведра смородины, вишни, яблок, на прилавках лежали огромные вилки капусты, морковь, свекла. Вишню, яблоки и грибы в основном везли из Ивкова, Николаевки и других сел, где было больше садов, а лук — из Нехорошева.
Промышленные товары продавали со специальных лавок или прямо с земли. На траве стояли различные глиняные изделия (горшки, кувшины, корчаги, чашки), привезенные из села Печи. Тут же находились косы, топоры, лопаты, вилы и другие орудия сельскохозяйственного труда. Мягкими сугробами лежала овечья шерсть.
Обширными были скотные ряды. Сначала они тянулись из центра на Жуковку (ул. Кузнецова), а когда живности стали продавать меньше, располагались уже в сторону Медяны (ул. Советская).
Базар был центром сельской жизни, а еще доходным местом почти для всех жителей. Кроме официальных постоялых дворов, многие маресьевцы пускали на постой во время базара своих родственников и знакомых или брали на хранение товар до следующего базара. Торговали они и продуктами со своего двора: маслом, молоком, творогом, сметаной, мясом, овощами и фруктами. Были и такие, кто занимался перепродажей товаров, купленных в другом месте.
В конце 19-го и начале 20-го веков село переживало расцвет торговли. Появились зажиточные лавочники. Это прежде всего Валовы. Предки их были крепостными из Починок. Постепенно они выкупились и стали заниматься собственным делом. Особенно успешными были Андрей Фаттеевич и его сын Василий Андреевич. Они занимались в основном переработкой и продажей конопли, но имели и свои лавки для продажи промтоваров. Из Мадаева Починковского района в Маресьево перебрались Макаровы, которые тоже занимались коноплей и имели свои торговые лавки. В лавочники выбились крестьяне Лысухины, Королевы. Из Лукоянова приехали Шебаловы, построили свой дом и магазин.
Те, кто прибывал на базар, привозили не только товар, но и новости из всех ближайших районов. Поэтому в чайных всегда велись неспешные разговоры, иногда возникали споры».
Моя Терешка
Терешка — небольшая маресьевская улочка. О ней местный поэт Федор Гречин (Серебряков) написал несколько куплетов. «Терешкане, терешкане! Ловят солнышко мешками!» — поется в одном из них. А еще это родная улица Веры Полеткиной:
«Она находится довольно далеко от центра и стоит как бы обособленно. Название улица получила, скорее всего, от имени первого поселенца — Терешки. По другой версии — от обитавшего некогда в этих местах мордовского племени терюшан.
Улица проходит вдоль реки Пекшать. Сейчас это узкий ручеек, поросший ивняком, но еще в 60-70 годах 20 века мы детьми купались в небольших омутках, резвились на белом песке под огородом моей бабушки. Весной река широко разливалась, вода доходила почти до домов, и наша Терешка на несколько дней оказывалась на острове. Поэтому, когда я училась в школе, во время половодья у нас были весенние каникулы.
Заселение улицы началось в середине 19 века. Переселялись по разным причинам. Кому-то приглянулась здешняя земля — пойменная, плодородная. На ней прекрасно росли овощные и зерновые культуры. Даже в самые неурожайные годы люди здесь не голодали. Кого-то на Терешку переселяли насильно. Так, моих предков Вашаткиных выслали из центра за то, что от них начался пожар, уничтоживший несколько домов.
Дед вспоминал, что когда они поселились здесь, за околицей на Буровой (так назывался луг за нашей улицей) еще были деревья — остаток леса. Все это выкорчевали, очистили и превратили в прекрасные покосные луга. Сколько там было цветов! Какой аромат стоял все лето! За рекой улицу защищает Удинская гора (за горой село Большая Уда). Каждая поляна этой горы имеет свое название: Удинский овраг, Косой овраг, Маловатка, Чашки-ложки, Божьи горки. Дома были небольшие, но крепкие, пятистенные или с горницей, под соломой или тесом.
Почти все жители Терешки до революции занимались только крестьянским трудом. Были один-два сапожника и одна портниха. Семьи Вашаткиных и Головановых перед революцией и до тридцатых годов 20-го века имели небольшие кирпичные заводики. Кирпичи там делали вручную, обжигали и продавали. К началу Великой Отечественной войны на улице стояло около ста домов.
В Большом Маресьеве задолго до революции была церковно-приходская школа и начальное училище, но ходить туда с нашей улицы было далеко, лишь некоторые мальчики научились читать и писать. Мой дед Федор Павлович Вашаткин умел читать светские книги и церковные писания по-старославянски. Женщины на улице были почти все неграмотные. Моя бабушка со стороны отца Мария Петровна Полеткина, которая была родом с Жуковки (улицы, где стоял храм), была грамотной, она училась в школе. А Марфа Ивановна Вашаткина — бабушка со стороны мамы — была неграмотной, и первые три ее дочери, которые родились до революции на Терешке, научились читать уже в 30 годах в школе крестьянской молодежи, открытой в Маресьеве для ликвидации безграмотности. Но, несмотря на безграмотность, люди на нашей улице были богобоязненные и степенные. Почти не было отпетых пьяниц, очень редко кто ругался матом.
В 1934 году на Терешке был организован колхоз «Большевик», всего же на территории села их было три. В колхоз вступили почти все жители: кто добровольно, кто по расчету, кто из-за боязни. Отдали лошадей, сельскохозяйственный инвентарь, землю. Бабушка Марфа Ивановна не хотела вступать в колхоз. Дело в том, что они тогда только что купили землю, потратив все накопления, продав одежду и сукно. Дед в колхоз вступил, отдал двух лошадей, сбрую, одну корову. В конце 30-х и бабушка вынуждена была вступить в колхоз, так как на землю был наложен непосильный налог, да и обрабатывать ее было нечем.
Около реки был колхозный огород, его называли «бахча». Мой дед Федор Павлович Вашаткин после прохождения курсов был назначен начальником этой «бахчи» — бригадиром овощеводческой бригады. Выращивали здесь в основном капусту и огурцы. Урожаи были высокие, продукция отменная. Ее не раз возили на различные сельскохозяйственные выставки.
В 1935 году был отделен Большемаресьевский район. Село стало районным центром. Начали строиться новые здания: райком партии, партийный кабинет, райисполком, дорожный отдел, фотография. Больница пополнилась врачами и стала районной, открылась средняя школа. В центре Маресьева на столбе появился радиорупор. Его было слышно во всех уголках села.
Улица Терешка была переименована в Красноармейскую. Так она называется и поныне. В селе появились новые люди: чиновники, учителя, врачи, молодежь в современной, модной одежде. Правда, на нашей отдаленной улице почти все женщины старше 40 лет по-прежнему ходили в сарафанах до пола и сатиновых кофтах. Открыли клуб, но молодежь с Терешки предпочитала, как в старину, собираться в кельях. За избу хозяевам понемногу платили.
В войну и мирное время
В годы Великой Отечественной войны с нашей улицы ушли на фронт более 30 человек. Только восемь из них вернулись домой. В семьях Сырцовых и Никоновых погибли и отцы, и сыновья. Многие пропали без вести, как два двоюродных брата моей мамы Николай Васильевич и Николай Федорович Сочневы.
Мои родители, которым тогда было 12 и 13 лет, прекрасно помнили начало войны. Воскресенье, 22 июня. Массовое гулянье на лугу около Долгого моста. Вдоль реки стоят палатки с товарами, слева на футбольном поле дружеский матч, много болельщиков, играет музыка. И вдруг — война!
На улице появились беженцы из Смоленска и Украины. Смоленские женщины, босые и плохо одетые, пригнали отары овец. Всех беженцев расселили по домам тех, кто уехал из села работать на заводы в Дзержинск и на строительство автозавода в Горький. Семья евреев привезла два чемодана заготовок для обуви из хрома. Они меняли их на еду и этим жили, а терешенские девчата стали щеголять в хромовых сапожках.
После войны беженцы стали возвращаться в родные места, но не все. На Терешке осталась женщина, которая была эвакуирована из Москвы или Подмосковья. Она очень много об этом говорила, поэтому ее стали называть Москвой. Так и прожила она на Терешке до самой смерти.
После войны улица постепенно пустела. Остались вдовы с детьми, а молодые семьи в основном селились ближе к центру. Сейчас здесь лишь одиннадцать жилых домов. Но до сих пор, когда я иду по своей улице, то вспоминаю ее жителей и чувствую какую-то защиту — я дома!»
На снимке: мясной ряд на базаре в Большом Маресьеве, 20-е годы. В центре Василий Иванович Сочнев, его жена Пелагея и их сын Николай.
Лариса СТЕШИНА
Фото из архива Веры ПОЛЕТКИНОЙ