В начале 90-х я была второклашкой. Близился новогодний утренник в базовой школе, а маскарадных костюмов тогда у нас не продавали — в основном их для детей делали сами взрослые.
Мама была замужем за дядей Сашей — Александром Владимировичем Шуваловым, который очень заботился обо мне и заменил отца. Дядя Саша работал железнодорожником, но еще отлично умел шить. У него был старинный ножной «Зингер», за который он и уселся в тот раз. Рабочим материалом стала, разумеется, марля.
Много метров марли ушли на оборки и фалды пышной маскарадной юбки, много часов кропотливой работы — на то, чтобы нашить их одну за другой. Также появилась кофточка, низ и рукава которой были вырезаны уголками, еще — листья из нескольких слоев марли… «Зингер» стрекотал, не переставая.
Мама выкрасила юбку красными и розовыми стержнями из моих старых фломастеров, а кофточку — попросту зеленкой. Довершал новогоднее волшебство крахмал. Юбку пришлось долго сушить, расправляя каждую складочку, чтобы придать форму. В итоге получилось накрахмаленное облако, нежно-розовая пена. Листья, тоже выкрашенные зеленкой и бережно накрахмаленные, попарно нашили на зеленые резинки для волос — их мне надели на запястья и прическу.
Образ был завершен. На утреннике, в череде многочисленных Снежинок и белых Зайчиков, я была, что называется, ярким пятном. Марина Борисовна Казакова, которая тогда была у нас воспитателем, вывела меня за руку к елке, сказав: «Какой красивый костюм! Ты кто, Ягодка?» На что получила ответ: «Я — Роза!» Уверенная победа в негласном конкурсе новогодних костюмов была за мной — вернее, за нашим семейным подрядом.
Много лет нет на свете дяди Саши. Его не стало однажды в Рождество, что должно бы омрачать светлый праздник. И все же каждый год я, прежде всего, вспоминаю новогодний утренник в базовой школе и то, как любовь и забота превратили отрез обычной марли в волшебную розу.
Алла ГОРШКОВА