Редакция «ЛП» побывала в гостях у Анны Романовны Бирюковой. Дитя войны, вдова ветерана Великой Отечественной, она может рассказать о том, как жили и трудились советские люди в годы, которые уходят от нас все дальше.
Из Сормова в Шандрово
Такой переезд совершил выпускник партийной школы Роман Кондратьевич Мотов вместе с супругой Софьей Абрамовной. В селе стал работать на фабрике шерсти, но недолго: ушел на фронт, а в ноябре 1941-го родилась дочка Аня, которую он знал только по письмам. В 1943-м Роман Кондратьевич погиб под Псковом. Он похоронен в деревне Перевоз-Турки в братской могиле с тысячами однополчан. Семье же остались лишь его письма, написанные безупречным каллиграфическим почерком.
Аня с мамой перебрались в Салдаманово. Детские годы, которые считаются безоблачным периодом жизни, моя собеседница характеризует коротко: «Плохое время было». С юных лет ей довелось узнать, как тяжел крестьянский труд. Жали серпом, косили косой, метали стога, чистили и чесали лен, сажали гречиху, ночами веяли зерно на току. Завели овец, стригли их, пряли шерсть. Пару старинных веретен Анна Романовна хранит до сих пор: мало ли какие времена настанут?
Продукты домохозяйства сдавали, причем бесплатно: надо было восстанавливать страну. Сами «жили грядками». Кусок хлеба, который пекся изо всего подряд, лепешка из сладковатой мерзлой картошки — такой полдник подрастающая девочка брала с собой в школу.
«Помнишь, Аня?»
Анне всегда нравилась чистота аптек и больниц, белые халаты. В 1960 году она поступила на сестринское отделение Лукояновского медучилища. Готовили студентов серьезно. Им преподавали лучшие врачи района, в том числе хирурги Лисин (позднее он переехал в Первомайск, был главврачом), Эрастов, Коблов.
Анна была круглой отличницей, хотя судьба по-прежнему не баловала. На первом курсе она потеряла маму. Жить стало буквально не на что. Хотела в выходные выкопать оставшуюся дома картошку, чтоб выручить немного денег, а завуч не отпускала, отправляла в колхоз на свеклу. От безнадеги девушка расплакалась, но ее тут же окружили товарки. Узнав, в чем беда, договорились и всей группой прибыли на подмогу. Кто пешком, кто на попутках — автобусов в село не было. И дружно выкопали ей картошку.
Жила Анна в общежитии. Это был домик на шестерых с дровяной печью. Конечно, девчатам хотелось нарядиться, прихорошиться. Сдаст Аня донорскую кровь — купит ботики. От мамы досталось китайское пальто с воротником, его еще отец двадцать лет назад покупал. На день рождения подружки в складчину подарили помаду и шарфик. Вот и нарядилась.
Рядом справа В. А. Эрастов, П. А. Лисин, третий справа в ряду — И. М. Коблов
— Кровь досдавалась до того, что как-то потеряла сознание, — делится Анна Романовна. — Открываю глаза, надо мной Лисин склонился. Спрашивает: «Может, обратно закачать?» А я ему: «Ни в коем случае!»
В годы студенчества она обрела подругу на всю жизнь — Анну Ивановну Цыганову. Однажды вместе чуть не попали в зубы волкам. Стылым осенним вечером после занятий шли из Лукоянова в Салдаманово. Вдруг видят — в темноте пара огоньков светится. А рядом еще, и еще. Стая подходит все ближе. Благо, на проселочной дороге появился грузовик, водитель позвал: «Запрыгивайте, подвезу!» Матери строго-настрого наказывали не садиться к незнакомым, но тут уж девушки согласились.
— Коблов добрый был, жалел нас, — рассказывает Анна Романовна. — В конце недели, бывало, даст задание и отпустит с занятий, чтоб засветло в село дошли. Так и доучились. Но тот страшный случай и огоньки в темноте мы не забыли: «Помнишь, Аня?» — «Помню…»
В городе цветов
Новоиспеченная медсестра работала по направлению на Ваду. Прошла все отделения больницы, от гинекологии до физиотерапии, помогала хирургам на операциях, делала переливания. Тогда многие искали счастья в союзных республиках. Вот и Анна перебралась в Душанбе.
Там повстречала Владимира Бирюкова. Он был одаренным музыкантом-самоучкой: как возьмет в руки гитару или аккордеон, как запоет, так все ему в рот смотрят. Не устояла перед его обаянием и Анна. Жили молодые супруги на склоне горы в домике, который назывался кибиткой. Удобств нет, очаг топится углем, зато вокруг виноградные лозы, миндаль и цветы. Глинобитный рай!
На память о годах тяжелого труда у Анны остались проблемы со здоровьем. Рожать врачи запретили, но она решила рискнуть. Стать мамой удалось не сразу, да еще судьба устроила подлянку: ранние роды начались в поезде Пенза — Саранск.
— По счастью, в вагоне нашлась акушерка. Помню ее спокойный уверенный голос: «Потерпите… Потерпите…» Помню, как поняла: крови слишком много. А сама переживаю, что одежду новую запачкала, наказываю мужу: «Постирай!». В Саранске вызвали скорую к вагону и забрали нас в больницу. Малышке — детский инкубатор, мне — нагоняй от врачей…
— Одежду-то муж постирал? — уточняю я.
— Медсестрам отдал, в порядок привели, — смеется Анна Романовна.
В Душанбе супруги вернулись с дочкой, которую мы теперь знаем как Ларису Бирюкову, нашу поэтессу и художницу. Семья переехала в многоквартирный дом. Анна Романовна тридцать лет проработала в детской клинической больнице. Стала старшей медсестрой, получила звание «Отличник здравоохранения». В 1989-м инфаркт забрал Владимира Яковлевича, а год спустя в городе цветов случились массовые беспорядки, ставшие прелюдией к гражданской войне.
«Ты наш врач!»
По словам моей собеседницы, русских конфликт напрямую не касался. Однако жить в разрухе нельзя. Идешь утром на работу по берегу Душанбинки, а в небе расплывается огромный столб жирного черного дыма — подожгли нефтебазу. Кризис власти привел к разгулу бандитизма. Один знакомый убит при ограблении, другой пропал без вести… Душанбинцы стали покидать город.
На малой родине Анна Романовна начала работать в колхозном фельдшерском пункте Салдаманова. Опытный медик безошибочно ставила диагнозы. Коллеги смеялись: «Откуда ты все знаешь?» Она только отмахивалась: «Хорошо учили…»
Как-то ночью примчалась к мальчику с ларингоспазмом. Говорит родителям: «В больницу надо, к врачу!» А те в ответ: «Ты наш врач!» Все завершилось благополучно, семья вскоре переехала. Много лет спустя, в Лукоянове, Анну Романовну перепугал прохожий. Налетел, сгреб в объятия: «Не узнали? Это же я, Колин папа!» И вновь благодарил за спасенного сына.
В 90-е колхоза не стало. В стране вновь были тяжелые времена. Анна Романовна, к тому времени уже пенсионерка, продолжала трудиться. Место нашлось в Моршанске Тамбовской области. И там судьба вдруг расщедрилась — подарила еще один счастливый брак.
Владимир Алпатов тоже был душанбинцем. Они знали друг друга раньше и встретились вновь, чтобы больше не расставаться. Владимир Павлович прошел всю войну. Как настоящий офицер, был строг к себе и добр к ближнему. С Анной Романовной они прожили 15 лет в любви и уважении, заботясь друг о друге, о детях и внуках.
Белый дом напротив почты
Там Анна Романовна Бирюкова живет сейчас. Несмотря на преклонный возраст (1 ноября ей исполнится 82 года), сохраняет бодрость духа. Живо интересуется общественной жизнью и поддерживает связь с душанбинцами. Пусть судьба разметала их по всему миру, они не забывают соседей и свой «цветущий Душанбе».
Также она любит поэзию. Прошу прочесть что-нибудь — выбирает вечно молодого Есенина. Замечаю книгу другого поэта, тамбовского. Павел Рубцов был ее пациентом в Моршанске и подарил авторский сборник на добрую память. Строчка из его стиха и дала заголовок этому материалу.
Сама Анна Романовна считает: «Жизнь — это борьба». Судя по ее биографии, она знает, что говорит. Но, наряду с испытаниями, бывает в жизни и настоящее счастье, рецепт которого, по словам поэта, прост и универсален. «Как немного для счастия надо: только мир, только труд и любовь!»
На верхнем снимке: Анна Романовна Бирюкова — большая поклонница поэзии
Алла ГОРШКОВА
Фото автора и из архива А. Бирюковой